Когда опять, ударившись о стену
Непониманья, страха, тишины,
В надежде глупой душу я раздену,
Я не увижу в том своей вины:
Я верю людям, верю, что не смогут
Ударить то, что вовсе без брони…
Но я совсем забыл про тихий омут
И то, что перед чёртом все равны.
Эх, в беззащитности – моя защита,
Та, что ни разу мне не помогла…
И раз за разом я почти убита,
Когда мне в сердце льётся чья-то мгла.
Когда я вижу чёртову опасность,
Я не клубком ежиным становлюсь:
Я подставляю шею этой пасти…
Потом десяток лет не исцелюсь.
Когда я вновь замечу в людях тени –
Рискну собой, им душу приоткрыв,
Ища там свет, что, может, их заденет,
Излечит на сердце больной нарыв…
Но вновь плевок – удар туда, где больно,
И света меньше, свет мой всё грязней…
Скажу, конечно, что с меня довольно,
Но всё равно рвану «спасать» людей.
Мне снова вмажут по наивной роже,
Я снова горько улыбнусь врагу…
Я мазохист и с комплексом святоши,
Но я иначе просто не могу!
23.05.12
Непониманья, страха, тишины,
В надежде глупой душу я раздену,
Я не увижу в том своей вины:
Я верю людям, верю, что не смогут
Ударить то, что вовсе без брони…
Но я совсем забыл про тихий омут
И то, что перед чёртом все равны.
Эх, в беззащитности – моя защита,
Та, что ни разу мне не помогла…
И раз за разом я почти убита,
Когда мне в сердце льётся чья-то мгла.
Когда я вижу чёртову опасность,
Я не клубком ежиным становлюсь:
Я подставляю шею этой пасти…
Потом десяток лет не исцелюсь.
Когда я вновь замечу в людях тени –
Рискну собой, им душу приоткрыв,
Ища там свет, что, может, их заденет,
Излечит на сердце больной нарыв…
Но вновь плевок – удар туда, где больно,
И света меньше, свет мой всё грязней…
Скажу, конечно, что с меня довольно,
Но всё равно рвану «спасать» людей.
Мне снова вмажут по наивной роже,
Я снова горько улыбнусь врагу…
Я мазохист и с комплексом святоши,
Но я иначе просто не могу!
23.05.12
Можно запощщу?